Год: 2023

https://dzen.ru/a/ZPxUkO34JQBP0ZvZ

Начался новый учебный год. По традиции – и сами ребята, и их родители, и школьные учителя связывают его с новыми планами и новыми надеждами…
Сегодня мы публикуем наш разговор с Анной Горностаевой, которая может видеть и оценивать ситуацию в школьном образовании сразу с нескольких сторон. Потому что является неравнодушным родителем и членом Управляющего совета московской школы № 875 и одновременно с этим членом Союза литераторов РФ, кандидатом филологических наук, доцентом МГЛУ, имеет многолетний опыт преподавания в одном из ведущих вузов страны.
– Анна Алексеевна, спасибо, что согласились на разговор. И первый вопрос, который хотелось бы задать, касается упущений в системе столичного образования. Какие ошибки Вы, как профессионал, видите и считаете необходимым учесть и избежать в будущем?
– К сожалению, ошибок много. Ситуация, которую последние годы наблюдаем, это закономерное продолжение развала системы образования. Цифровизация, многочисленные эксперименты, ранняя профилизация, индивидуальные траектории, бесконечные «пилотные проекты» и прочие вредные вещи, которые внедряются в школе с подачи западных специалистов-«доброжелателей». Всё это в совокупности является этапами разрушения отечественной системы образования, которая обязана давать знания.
– И от педагогов, и от родителей старшеклассников практически ежегодно слышим неутешительные выводы, что пробито очередное дно. Однако, несмотря на это, ЕГЭ продолжает оставаться мерилом знаний и далеко не все чиновники от образования готовы услышать претензии и принять во внимание тот негатив, который в обществе связан непосредственно с экзаменационным испытанием. Вы готовы поделиться своими наблюдениями, связанными с Единым государственным экзаменом?
– В ответе на этот вопрос я не прозвучу диссонансом, потому что так же, как и другие переживающие за своих детей родители, имею достаточно претензий и к школьной системе образования, и к Единому государственному экзамену. Последние два года в московских школах дети по сути не учатся, а готовятся к решающему испытанию школьной жизни – ЕГЭ. Сейчас уже никому не нужно объяснять, что порой от результата этих страшных трех букв зависит вся дальнейшая жизнь выпускников – в какой вуз удастся поступить, получится ли пройти на бюджет, исполнится ли мечта получить желаемую специальность… Причем для успешной сдачи ЕГЭ глубоких знаний не требуется, нужны навыки, умение быстро постичь логику составителей вопросов и отгадать правильный ответ. Репетиторы, тестируя ребенка на предмет готовности к ЕГЭ, порой укоризненно качают головой и выносят вердикт: «Нет, это никуда не годится. Ты слишком много знаешь. А тут не демонстрация способностей мыслить нужна, не творческое начало… Тут важен выбор самого примитивного варианта ответа. Лишние знания – ни к чему !». Получается, что для правильной подготовки не нужно давать детям знания, не нужно развивать в них способность мыслить. Необходимо натаскивать, как собачек, на нахождение нужных формулировок. И в этом случае школьники преуспеют – мгновенно определят нужный ответ из упражнений к тексту, например, на ЕГЭ по иностранному языку. Но, если спросить у такого «отличника», выполнившего 100% заданий правильно, о чем этот текст, он ответит: «Не знаю, а зачем мне это?». Вот такой выпускник – молодец, хорошо занимался, отупел до нужной кондиции… И для того, чтобы достичь нужной степени отупения, придумываются разные программы и пилотные проекты, которые внедряют в школах.
– Это удивляет родителей, но нововведением, связанным с подготовкой к ЕГЭ, гордятся не только чиновники Департамента образования города Москвы во главе с его руководителем Александром Молотковым, но и мэр Сергей Собянин. В “Российской газете” и в своем личном блоге он говорит об эксперименте, как об успешном проекте. При этом педагоги московских школ, с которыми мы находимся в контакте, считают, что мэр просто поверхностно знаком с ситуацией…
– Совершенно верно – нужно делать поправку на неточное владение мэром информацией. Он не в курсе, что одиннадцатиклассники учатся не по четвертям, а по семестрам (полугодиям), и что весь второй семестр учеба, как таковая, у ребят просто отсутствует. Вместо нее им предлагаются «практикумы ЕГЭ» в малых группах со школьными учителями.
Мэр говорит, что «…Готовиться к Единому госэкзамену школьники должны не самостоятельно или с репетиторами – этим должны заниматься учителя». Но заметьте, что он не уточняет, как именно учителя, ведущие обычные уроки по расписанию в нескольких классах, в то же самое время должны приспособиться под индивидуальные планы каждого выпускника, которых в среднестатистической школе около сотни. Учителям можно только посочувствовать. Каким образом многострадальные педагоги должны разделить учеников для подготовки к базовому или профильному уровню, им, похоже, никто не объяснял. Предполагаю, что ни авторы проекта, ни оценивающий результаты мэр не принимают во внимание, что каждый одиннадцатиклассник сдает свой набор предметов и создать для всех «индивидуальные траектории», как это модно сейчас говорить, в обычной школе просто невозможно. Ведь обычная общеобразовательная школа – это не экстернат, где все уже продумано и отлажено. В результате в прошедшем году можно было наблюдать следующее: с 1 февраля 2023 года выпускники лишились полноценной учебы, получив взамен суррогат, якобы индивидуальный план практикумов по трем-четырем выбранным ими дисциплинам. Остальные предметы просто отсутствуют. И это в лучшем случае. Часто бывает, что «индивидуальная траектория» включает в себя ряд практикумов по предметам, которые тот, для кого они составлялись, не сдает, а нужных предметов как раз нет. Ну, не удалось втиснуть в расписание все ваши “хотелки”, дорогие выпускники. Вы уж сами как-нибудь извернитесь.
– И что в итоге получили ?
– В итоге такой индивидуальный план представлял собой криво составленное расписание с накладками и «окнами», когда в одно и то же время проходят занятия сразу по нескольким нужным данному ребенку предметам, а потом следует перерыв на два-три урока, в течение которых ребята предоставлены сами себе (ведь не в каждой школе есть читальный зал или место для самостоятельных занятий). Как думаете, что делают школьники во время «окон» ? Правильно, идут домой или отправляются погулять, чтобы потом уже в школу не вернуться.
– Вы ведь общаетесь с другими родителями, как они воспринимают происходящее ?
– А это не секрет. Опрос родителей учеников московских школ, проведенный в марте 2023 года, в полной мере показал отношение родителей и детей к тому, что происходит. Я вам зачитаю лишь некоторые мнения:
«…Расписание составлено без учета интересов ученика. Это бесполезная трата времени. Многие нужные предметы преподаются на очень низком уровне».
«…Мы очень удивились, когда учителя прямо сказали: берите репетиторов».
«…Мы не рассчитываем на школу. Занимаемся с репетиторами, правда они не сильные, но сильнее наших школьных учителей».
«…Нужна подготовка к ЕГЭ по географии. Учитель есть, а в расписании этого предмета нет».
«…Это превратилось в экстернат, только в плохом исполнении».
«…Сейчас точно уже ничего не сделаем для 11 класса. Но в будущем надо не допускать всех этих “экспертов” издеваться над детьми и над программой».
«…Экстернат – задумка хорошая и удобная, но при условии, что это не просто общеобразовательная школа, а школа, заточенная под экстернат, с специально заточенными на подготовку учителями! А не так как у нас, эксперименты над детьми ! Учителей нет, а за проект схватились. У нас на замены-то учителей нет, кадров не хватает, куда им хвататься за все и сразу!».
«…Нам прислали два варианта расписания, ни один не отвечает интересам ребенка».
«…Меня не устраивает ни один проект, предложенный школой. Я против разделения классов на математические, биологические, экономические, т.к. ни ресурсов, ни опытных преподавателей, мне кажется, в нашей школе нет. Не стоит изобретать велосипед, его уже изобрели, а если уж изобретать, то В ПОЛЬЗУ образования, но никак не во вред, типа абы как, а после нас хоть потоп».
«…Недостатки понятны, большие окна в расписании между нужными предметами. А также само количество, которые дети не сдают, а просто высиживают на уроках. Мы решили не ждать, когда нам что-то поменяют. Ребенок сам сходил и выяснил, когда интересующий его предмет проводится в другом классе. Ходит туда».
«…Я не поведу младшего в эту школу».
«…По мне, сидел бы ребенок дома и прорешивал задачи ЕГЭ дома с репетиторами. Т.к. на подготовке знаний практически не дают»
Очень сомневаюсь, что Сергей Собянин в курсе подобных мнений родителей и учащихся. В своём блоге мэр дает однозначную оценку новшеству в системе образования и говорит, «что участники эксперимента сдали ЕГЭ значительно лучше других детей».
– Да, мы, в редакции, в курсе, что мэр дал положительную оценку нововведению, но как-то нескромно получается, что все заслуги приписываются исключительно эксперименту. Имеем представление, сколько семья вкладывает в успех выпускников и даже считаем, что подавляющее число успехов и побед – это каждый раз победа какой-нибудь отдельно взятой семьи. Разве не так ?
– Я не без оснований считаю, что успешнее в подготовке к экзамену оказались именно те ребята, кто вообще перестал посещать школу и усилил занятия с репетиторами и на курсах. Потому что в конечном счете и родителям, и детям приходится надеяться только на собственные силы и возможности, а хорошая подготовка предполагает дополнительные внешкольные занятия.
– А как же быть с тем, что мэр считает, что он в этом году «позволил родителям учеников сэкономить семейный бюджет, ведь им не понадобилось прибегать к услугам платных репетиторов» ?
– Всё это звучит, как злая шутка. Кстати, о родительских затратах на обучение стоит поговорить подробнее. Оплата репетиторов – лишь малая часть того, что предстоит потратить на образование выпускника, ведь в этом году (ни для кого не секрет), большинство бюджетных мест при поступлении отдано льготным категориям. Сейчас говорят о том, что количество мест на бюджете было расширено. Но зачастую это совершалось в ущерб тем, кто поступал по общему конкурсу. Например, из пятидесяти мест половина отдавалась льготникам и квотникам, а для всех остальных оставалось двадцать пять мест на бюджете. Никто не спорит – нам надо привлекать и заинтересовывать молодежь новых территорий, надо поощрять детей военных, но почему за счет других детей, не менее достойных и тоже наших ? Тех, кто давно и серьёзно готовился к поступлению, кто мечтал и стремился, чьи семьи не могут оплатить обучение на платном отделении вуза ? Для таких дорога к высшему образованию в этом году закрылась. Не повезло выпускникам-отличникам, отвернулась от них фортуна в этом году. Причем от всех сразу, и не случайно, а запланировано.
– Расскажите, как это было в Москве. Что ожидало отличников и победителей олимпиад?
– Неожиданным образом потенциальные медалисты не подтвердили свою медаль необходимым количеством баллов на ЕГЭ по профильным предметам. Призеры олимпиад (те, кому гарантированы 100 баллов при условии подтверждения должного уровня) вдруг получили ниже необходимого минимума на ЕГЭ – не 75 баллов, а, скажем, 74. Таким образом, победа в олимпиаде оказалась аннулирована. И большинство тех, кто рассчитывал и равнялся на высокий балл, получили не вожделенные 90+, а 60-70, так, чтобы даже не иметь возможности подать документы на многие бесплатные факультеты, где есть порог необходимого минимума.
– А как же ответственные проверяющие, стоящие на страже порядка ?
– Логичный вопрос. Вы хотите знать, как проверяющие могут занизить оценку ? Легко, если им дана такая установка. Ведь базовую часть проверяет компьютер, а наиболее сложную – люди. И в этой сложной части есть задачи, требующие развернутого объяснения. Даже если ответ верный и объяснение написано правильно, можно оценить его как «неполное», «некорректное», «не соответствующее критериям». И поставить ноль баллов за пример, который, если по-честному, то должен быть оценен в три или четыре первичных балла (максимальное количество в письменной части). В оценке работ по обществознанию, например, есть такая интересная формулировка: «Не попал в аргумент». Это очень удобно: все, что надо посчитать как неверное – попадает под эту формулировку. А какой аргумент считается в каждом конкретном случае верным – этого вам никто не скажет. Этого даже сами эксперты не знают. Они действуют в соответствии с установкой. И какое им дело до объективности и истины вообще ?
– Это важно, что Вы говорите об этом. Мы, журналисты, неоднократно слышали невероятные истории от родителей выпускников прошлых лет про проверки работ и разного рода установки как их оценивать. Причем родители называли конкретные фамилии «фокусников» Московского центра качества образования – Павла Кузьмина, Богдана Легостаева, Марианну Лебедеву, Андрея Постульгина, которые на столичном уровне обкатывали сомнительные нововведения и добились такого мастерства, что научились ловко «жонглировать» и реальными цифрами, и нужными для руководства результатами.
Эти чиновники из команды экс-руководителя Департамента образования Исаака Калины оказались настолько востребованы, что сейчас «кочуют» уже на федеральном уровне, а точнее из Минпросвещения в Академию министерства и обратно. И теперь уже определяют образовательную политику в стране, меняя критерии оценки знаний учащихся, согласно своему представлению о качественном образовании.
– Верно, критерии оценки работы могут измениться в любой момент. Имею в виду те критерии, которые касаются не сути предмета, а формы записи. Например, при написании эссе должны присутствовать некие вводные слова. Если их нет – оценка снижается. Или учитывается тот или иной способ записи формул. Получается, что весь год одиннадцатиклассники готовятся по одним правилам, а перед экзаменом правила меняются. В какой момент это происходит, на что конкретно будут обращать внимание эксперты в этом году – заранее неизвестно. Мне могут возразить, что есть сайт «ФИПИ», где отражены все критерии. Но мы с вами хорошо знаем, как легко можно вносить изменения в электронные источники информации в любое время и без всякой ответственности. Таким образом, создается формальный повод снизить оценку, только выпускники узнают о новых критериях уже после того, как экзамен написан.
– Надеемся, что на этот случай предусмотрена апелляция…
– Конечно, результаты можно оспорить. Есть апелляция и конфликтная комиссия. Если выпускник уверен в своей правоте – пожалуйста, пусть он это докажет. И некоторые пробуют, не зная, что их ожидает новая унизительная процедура.
– Можно узнать подробности?
– На апелляцию выделяют, в зависимости от предмета, двадцать или пятнадцать минут общения в чате с анонимным экспертом, который призван объяснить школьнику, в чем конкретно его ошибки, и за что снижена оценка. Все проходит дистанционно, с постоянными сбоями программы, на время которых ребенка выкидывает из чата. Пока он пытается переподключиться, время идет. А время, напомню, ограничено.
– Вы можете в назидание будущим выпускникам и их родителям детально разложить, что именно происходит?
– Хорошо, давайте разберем один из таких дистанционных диалогов на примере апелляции по биологии, которая имела место после сдачи ЕГЭ 2023 года. Я даже готова предоставить вам скрины переписки.